Осенью 2020 года в Москве был задержан генерал-майор полиции Игорь Трифонов, возглавлявший ранее УМВД Екатеринбурга. Его обвиняют в получении взятки в размере 7,5 млн руб. за указание незаконно возбудить дело о мошенничестве со средствами банка «Кольцо Урала». Как полагает следствие, деньги он получил в 2015 году от зампредправления банка Олега Коноплева за возбуждение дела в отношении руководства «Форэс-Химии» (компания якобы выступала поручителем по кредиту). Показания на генерала дали бывшие сотрудники отдела экономической безопасности и противодействия коррупции Эдуард Воронин и Денис Жданов. Игорь Трифонов рассказал «Ъ-Урал», почему они это сделали, мог ли он давать указания возбудить дело, а также о том, что следствие предложило ему дать показания против бывшего главы МВД по Свердловской области Михаила Бородина.
— Вы ознакомились с материалами своего дела?
— Я ознакомился с материалами уголовного дела и подписал протокол. Ознакомление проходило в добровольном-принудительном порядке, поскольку я был безосновательно ограничен судом в сроках ознакомления с материалами дела. Я неоднократно обращал внимание следователя на значительное ухудшение моего зрения и отсутствие очков для глаз, но данные обстоятельства следствием были истолкованы как попытка с моей стороны уклониться от ознакомления с материалами дела.
— Вам известны обстоятельства, которые описываются в материалах дела?
— Мне не известны ни обстоятельства, ни лица, ни компании, а также само уголовное дело, возбуждению которого, по версии следствия, я якобы способствовал. Я не знаком ни с Коноплевым (осужден за дачу взятки), ни с Кубой (представитель банка «Кольцо Урала», который написал заявление в полицию), узнал об их существовании от следствия и материалов уголовного дела.
Более того, я и мой адвокат систематически просили следствие истребовать материалы оперативного учета от 29 мая 2015 года по делу о мошенничестве. Оно было возбуждено старшим следователем отдела № 16 СУ УМВД по Екатеринбургу капитаном юстиции Бояркиным Д.С. Также мы просили предоставить протоколы оперативных совещаний под моим руководством, где заслушивались материалы, собранные на основании сообщения о преступлении по заявлению представителя банка «Кольцо Урала» Кубы. Следствие утверждает, что во время одного из таких совещаний я оказывал давление на следствие УМВД. Но следователь по моему делу отказал в истребовании протокола. Очевидно, в нем ясно указано, что я не давал никому никаких указаний.
— Эдуард Воронин и Денис Жданов подробно описывают схему договоренности с вами о передаче взятки.
— Воронин никогда не предлагал мне денег за возбуждение уголовных дел. Я более чем убежден, что Воронин и Жданов не только могли, но и прикрывались моим именем во время решения своих личных вопросов, поскольку мерзавцы всегда прикрывались именами честных.
Люди были готовы подписать все что угодно, вспомнить что угодно, лишь бы самим не оказаться в тюрьме (Эдуард Воронин осужден к пяти годам условно за превышение должностных полномочий по делу о покровительстве игорному бизнесу. Наказания по делу генерала Трифонова он избежал,—«Ъ-Урал»). А что касается показаний Воронина, то они банальны, эти показания он сочинил в нескольких экземплярах, а то, что понравилось сотрудникам УФСБ и следствию, то и легло в основу обвинения. Перед Ворониным и Ждановым поставили конкретные условия: или они складно меня оговаривают или будут долго сидеть в тюрьме. Они сделали свой выбор. Бог им судья!
Но меня удивило, что следователи не обращают внимание на требования УПК РФ, а пленумы ВС РФ для них абсолютно не существуют.
Даже показания могут быть неконкретными, а дату совершения преступления установить невозможно. Можно просто сказать, например, что Иванов семь лет назад зашел в кабинет Петрова, пока его не было, и оставил у его стола пакет с деньгами. Получил их Петров или нет, никого не интересует, врет ли Иванов — тоже. Потому что следователю и оперативникам УФСБ поставили задачу посадить Петрова, и они ее выполняют по методике «взять деревню с ходу».
— У вас были полномочия на то, чтобы давать указания для возбуждения уголовного дела?
— Следствие упорно делает вид, что не понимает и не знает, что процессуальная деятельность в системе МВД регулируется в первую очередь уголовно-процессуальным кодексом РФ (УПК). Все внутренние уставы, приказы, распоряжения МВД и прочее не регулируют уголовно-процессуальные отношения. То есть ст.38 п. 4 УПК РФ гласит: следователь уполномочен давать органу дознания обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-разыскных мероприятий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, а также получать содействие при их осуществлении.
Таким образом, поручения следователя для меня, как начальника органа дознания, были обязательны для исполнения, а я не обладал никакими полномочиями по даче следователям каких-либо обязательных для исполнения процессуальных указаний. Следовательно, я не мог дать никаких процессуальных указаний, связанных с возбуждением уголовного дела, как указано в постановлении о привлечении меня в качестве обвиняемого, так как не обладал соответствующими полномочиями.
— Тем не менее уголовное дело по заявлению банка «Кольцо Урала» было возбуждено.
— Как указано в постановлении о привлечении меня в качестве обвиняемого, в период с 25 по 29 мая 2015 года, я, находясь в своем служебном кабинете, организовал и провел совместное обсуждение результатов оперативно-разыскной деятельности по материалу проверки заявления представителя банка «Кольцо Урала». На совещании, как указано в материалах дела, присутствовали начальник следственного управления УМВД Почаевец, начальник отдела №16 СУ УМВД Путяйкин и иные лица. В ходе совещания я якобы дал оценку о наличии оснований для возбуждения уголовного дела.
После этого Путяйкин передал материалы проверки следователю Бояркину с указанием возбудить уголовное дело. Он, выполняя обязательные для него указания начальника отдела Путяйкина, вынес постановление о возбуждении уголовного дела. Данные обстоятельства Путяйкин подтвердил в своих объяснениях, которые были даны 23 июля 2020 года следователю по особо важным делам первого следственного отдела четвертого следственного управления ГСУ СКР (с дислокацией в Екатеринбурге) подполковнику юстиции Владимиру Курбатову.
Путяйкин пояснил следующее: он был против возбуждения уголовного дела (по заявлению банка «Кольцо Урала»), считал недостаточным для возбуждения уголовного дела по ст. 159 УК РФ собранный проверочный материал.
Хочу подчеркнуть, что со следователем Бояркиным я не встречался, а указание на возбуждение уголовного дела ему давал Путяйкин. Между тем, следователь СКР Курбатов, а далее и следователь Маслов, в производстве которых находится мое уголовное дело, располагая вышеизложенными сведениями о совершении преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), не приняли соответствующих процессуальных решений. Не провели по данному факту проверки, хотя я неоднократно обращал внимание следствия на данные факты.
— Бывший зампред банка «Кольцо Урала» Олег Коноплев свою вину признал и уже осужден к пяти годам условно.
— Коноплев оказался жертвой обстоятельств, он был поставлен перед выбором. Его достаточно долго и цинично угнетали, содержали долгое время в ШИЗО.
Многие спросят, что значит угнетали? Его же не пытали? Не били? Но эти вопросы задают те, кто даже не имеет представления, как ломают в тюрьме людей психологически, начиная от создания унизительных бытовых условий, заканчивая устными угрозами. Люди так устроены, что боятся воображаемого больше, чем реальности, а страх перед безысходностью заставляет идти на опрометчивые поступки.
— И все же он осужден, у вас нет опасения, что суд по вашему делу будет теперь формальным?
— Опасения связаны больше с тем, что, согласно заявлениям следствия и оперативников УФСБ по Свердловской области, они могут оказать влияние на принятие «нужного» решения в судах на территории Свердловской области. И что следствие и оперативники УФСБ будут оказывать давление на суд.
Будучи принципом уголовного судопроизводства, независимость судей не должна подвергаться сомнению ни с субъективной точки зрения участников процесса, ни с объективной точки зрения, выражающей публичный интерес в пользующейся доверием общества судебной власти. Ее решения должны быть не только формально законными, но и легитимными, то есть восприниматься как справедливые, беспристрастные и безупречные, а, следовательно, служащие целям эффективной судебной защиты. Но, как показывают обстоятельства, для следствия и УФСБ УПК — это не более чем свод предписаний, а не закон.
— Какие следственные действия с вами проводили после задержания и помещения под стражу?
— За весь прошедший год было проведено порядка трех следственных действий: одна очная ставка (с Эдуардом Ворониным) и два допроса.
— Во время предварительного следствия вам предлагали заключить досудебное соглашение? На каких условиях?
— Мне предлагали его заключить с первых дней задержания, предлагали признать вину и дать показания на Михаила Бородина (начальник ГУ МВД по Свердловской области в 2011-2018 годах, сейчас руководит главком в Воронежской области, — «Ъ»).
А Бородин в свою очередь передал эти деньги Колокольцеву (министр внутренних дел РФ Владимир Колокольцев) и Гостеву (замглавы МВД Аркадий Гостьев). Взамен на это следствие гарантировало мне избрание в качестве меры пресечения домашний арест, а не заключение под стражу в СИЗО, и «мягкий» приговор в суде.
Предложения о заключении досудебного соглашения поступали неоднократно как от следователя, так и от сотрудников УФСБ по Свердловской области. Ввиду моего отказа от признания своей вины и оговора Михаила Бородина в рамках досудебного соглашения, мне стали откровенно угрожать, дополнительными эпизодами и уголовными делами. Пытались обвинить меня в подделке диплома о высшем образовании, но диплом оказался действительным.
— Почему для получения показаний на Михаила Бородина задержали именно вас?
— «Трифонов человек из команды Бородина, они близкие знакомые и, наверняка, имели коррупционные связи», — вот как думают УФСБ по Свердловской области и следствие. Что могу сказать? Каждый судит по себе и в меру своей испорченности. Абсолютно надуманное, не соответствующее действительности утверждение. Я нужен следствию и УФСБ для того, чтобы добиться от меня показаний на Бородина, чтобы я его оговорил и оболгал. Для чего это нужно УФСБ, кто их ангажировал и затаил обиду на Бородина, не могу сказать.
Думаю, нужно спросить у Бородина, почему УФСБ по Свердловской области так сильно хочет его очернить и скомпрометировать.
— Вы обращались за поддержкой к своим бывшим коллегам из Екатеринбурга?
— Всем кто меня поддерживает — огромное спасибо. Я стараюсь не беспокоить своих бывших коллег и товарищей, но знаю, что они отзовутся в нужный час.